Мир – калейдоскоп, хрустальный и звонкий,
Сквозь призму взгляда просвечивает он.
Для малыша – он весь в цветах и в солнышке,
В улыбках тёплых, в весёлом звоне.

Зелёный луг – волшебная страна,
Где бабочки порхают, словно сны,
И каждый камешек – драгоценный камень,
И каждый ручеёк – небесная струя.

Взрослый же мир – всё больше серой стали,
В заботах, в суете, в тревогах дня.
Графики, отчеты, сроки – неустанно,
На сердце тяжесть, словно камень в чреве.

Здесь каждый шаг – борьба, цена успеху –
Бессонные ночи, стремление вперёд.
Краски тускнеют, радость – лишь мгновение,
И одиночество в толпе – тяжёлый удел.

А мир старика… он выцветший, как фото,
В нём нет уже ни яркости, ни красок.
Лишь тихий сумрак, одиночество глубокое,
И памяти призрачный, неслышный зов.

Бессилье, грусть, и памяти течение –
Забытые имена, ушедшие друзья.
Мир сужается, ограничивая кругозор,
В тоске и ожидании проходит день за днём.

Три разных мира, три различных взгляда,
Три жизни – в одном, едином пространстве.
И только время, неумолимо и строго,
Меняет перспективу, расставляя акценты.

В капле росы на лепестке цветка,
В солнечном зайчике на пыльном дне,
В мягком кошачьем, тёплом боку,
Счастье тихонько прячется во мне.

В шепоте листьев под лазурью дня,
В вкусе малины, спелой и сочной,
В добром слове, сказанном друзья,
В тихом уютном, вечернем ложе.

Не в бриллиантах, не в шелках блестящих,
Не в громких славах, не в богатстве злат,
А в мигах маленьких, прекрасных, тающих,
Счастье – простая, чистая благодать.

Закат пылает алым, как румянец на щеке,
И сердце бьётся чаще, не в такт с земной тоске.
Глаза твои – два озера, в них небо отразилось,
И мир мой перевернулся, когда ты улыбнулась.

Неловкие касания, слова, что не сказать,
В них стыд и восхищенье, и боль, и благодать.
Ещё не знаю точно, куда нас понесёт,
Но этот первый вздох любви – бесценный, золотой черёд.

Один, в тумане мрачных улиц, шёл,
Где серых домов тянулись ряды,
И тьма, как чад, в душе его жила,
И злобой сердце билось в холода.

Другой же шёл, где солнце ярким львом,
В цветы и зелень лило свой свет,
И в мире том, полном добром и сном,
Наполнял радость каждый новый след.

Один лишь тьму в людских сердцах нашёл,
Другой же — свет, что в душах процветал,
И каждый мир, что ими был обретён,
Иным казался, и не совпадал.

Лазурь небес, как синь её очей,
Ещё не ведавшая слёз печали,
Она любила, в утренней тиши,
И тайной страстью сердце наполняла.

Его улыбка, солнечный луч дня,
Её пленяла, словно дивный сон,
А он, не замечая, проходил,
И сердце юное томилось в нём.

В её душе, бутон не распустился,
Любовь – росток, что вырос в тёмном углу,
И каждый вздох, и каждый взгляд – как пытка,
Её надежду в прах превратил он вдруг.

Она писала письма, не отправляя,
Стихи о нём, полные тоски,
На листках белых, слёзы оставляя,
Мечтала, что однажды он поймёт.

Но ветр унёс её мечты-цветы,
Рассыпав лепестки на мглистой ниве,
И лишь осталась память в глубине,
О первой боли, горькой и наивной.

И тихий шепот листьев, как ответ,
На её страдания безмолвный,
Лишь эхо чувства, что не ожило,
В душе оставило печальный след.